Страссбургский фаянс

Все вышеперечисленные фабрики расписывали свои фаянсы красками, подвергавшимися высокому обжигу. Теперь мы подходим к изложению истории фабрик, работавших по преимуществу муфельными красками, в чем нельзя не усмотреть влияние фарфоровой живописи. Главными центрами этого нового технического приема стали Страссбург в Эльзасе и Марсель. Изготовлявшиеся там фаянсы занимают, в известном отношении, срединное переходное положение между фаянсом и фарфором.

История фаянсового производства Страссбурга неразрывно связана с семьей Ганнонг. Основателем династии Ганнонгов был Карл Франц, появившийся в Страссбурге в 1709 году и основавший там фаянсовую фабрику, на которой первоначально изготовлялись, главным образом, трубки и печи на манер нюрнбергских. В 1721 году Ганнонг соединился с некиим Ваненфельдом, бежавшим из Мейссена и пытавшимся основать в Страссбурге фарфоровый завод. Так как новый компаньон обладал основательными познаниями в области фаянсовой техники, то главное внимание было обращено на приготовление именно фаянсовой посуды, а фарфором занимались лишь попутно. Предприятие имело успех, и в 1724 году Ганнонг основал вторую фабрику в Гагенау, маленьком городке в 28-ми километрах от Страссбурга. В 1732 году старик Ганнонг передал все дело своим двум сыновьям: Полю и Вальтазару, выговорив себе пожизненную ренту. Во главе страссбургской мануфактуры стал Поль Ганнонг, более интеллигентный и предприимчивый из двух братьев, деятельность которого совпадает с царством рокайля. Новый владелец фабрики обратил свое главное внимание на приготовление фарфора. Но успехи его в этой области вызвали зависть венсенской мануфактуры (впоследствии королевской мануфактуры в Севре), руководители которой добились королевского постановления, запрещающего Ганнонгам дальнейшее производство фарфора. После бесплодных просьб об отмене королевского постановления Поль Ганнонг бросил столь блестяще начатое дело в Страссбурге и переселился в Франкенталь, где и умер в 1760 г. Его дело в Страссбурге продолжал его сын Жозеф, вновь обративший главное внимание на фаянс и достигший в этой области замечательных успехов.

Время Жозефа Ганнонга это - царство цветов. Но в 1766 году его деятельности был также положен предел королевским приказом, налагавшим высокие пошлины на ввозившийся из Эльзаса во Францию фаянс. Напрасны были все представления и раз'яснения Ганнонга, что пошлины превышают номинальную стоимость товара и губят все производство. Через пять лет после издания указа Ганнонг обанкротился и должен быть бежать за границу, где и умер в Мюнхене, в полной нищете. Попытки возродить после него знаменитое производство ни к чему не привели, и в 1780 году страссбургская фабрика закрылась навсегда. Так, неправильно понятой системой покровительства одной отрасли художественной промышленности в ущерб другой, был разрушен блестящий центр керамического производства.

На страссбургских фаянсах, вместо арабесок, ламбрекенов и кружев появляется перед нами, согласно духу нового времени, "неподкрашенная природа". Изделия Страссбурга украшены обыкновенно, за исключением недолгого периода увлечения китайщиной, отдельными цветами и букетами из роз, тюльпанов, гвоздик, пионов и гиацинтов, поражающих нас своей свежестью и сочностью и отсутствием всякой стилизации. Среди страссбургских букетов встречаются произведения несомненно высокого художественного достоинства. Формы сосудов, особенно мисок с рельефными украшениями, отличаются элегантностью и чрезвычайной мягкостью моделировки. Эмаль белая и блестящая, краски свежие и сочные.

Кроме столовых сервизов, изготовлялись в большом количестве искусно моделированные предметы, свидетельствующие о большой технической ловкости мастеров, как, например, вазы, подсвечники, консоли, статуэтки и, главным образом, всякого рода часы, расписанные большей частью золотой и зеленой красками и ставшие своего рода специальностью Страссбурга. Почти все фаянсы помечены монограммами или инициалами Ганнонгов (РН, IH и т. д.).

Страссбургские изделия, благодаря муфельной живописи, приближающей их к фарфору, излюбленному материалу времени, служили предметом подражания не только в Эльзас-Лотарингии, но и на севере и юге Франции и, главным образом, в Марсели.