От автора

Это совсем особый материал. Хрупкий и светоносный. Источник света словно спрятан в глубинах материи, исходит из этих глубин и сообщает материи чистый блеск, придает снежное сверкание ее поверхности. Его белизна - как белизна речного припая, его нетускнеющая свежесть схожа со свежестью реки, о его рождении, как о рождении саксонских наследников, возвещал королевский рог.

Краски на фарфор ложатся легко, и в них навсегда сохраняется первоначальная свежесть и чистота.

Дитя роскоши и нескончаемого праздника, фарфор не состарился за тысячу лет своего существования. Он сохранил свой веселый праздничный нрав, стал лишь общительнее и доступнее. Он перестал быть утехой королей, предал забвению свой аристократизм, уже давно готов служить любому и каждому, и все же он не утратил способности вносить в общение с собою оттенок праздника. Фарфоровую вещь вы берете в руки бережно, любуетесь прозрачностью материала, его блеском, яркостью живописных красок, с осторожностью ставите его па место. Дрожащая рука угрожает жизни фарфора. Страсти ему противопоказаны. Он - дитя покоя, душевного равновесия, душевной ясности.

Не странно ли, что существует целая индустрия этих светоносных и хрупких вещей? Что не океан оставляет их па песке во время отлива, а автомат разливает фарфор в формы, и печь придает ему твердость и блеск. Что это дитя душевной ясности и чистоты рождается не в гуле пенного прибоя, а на заводах под лязгающий звук механических станков, рождается в соответствии с планом по валу, по рублям и другим, как говорят, экономическим показателям.

На берегу Невы стоит один из таких заводов. Это фабрика шедевров, откуда вышли вещи, украшающие многие музеи мира. Скажем прямо, не одни лишь шедевры делал и делает завод. Многие годы занимался он производством и автосвечей, и технического фарфора, но никто, однако, вспоминая о Ленинградском фарфоровом заводе, не говорит: "Это тот, где выпускали автосвечи!" или: "Это тот, где кварцевое производство так хорошо налажено!", а говорят: "Этот волшебный русский фарфор..."

В 1980 году за создание и внедрение технологии и организацию первого в СССР промышленного производства тонкостенных изделий из костяного фарфора группе работников завода в составе: Соколова А. С., Метелицы З. И., Алексеевой В. С., Великотной Л. П., Гусевой Н. Б., Лебедевой А. Н., Шальновой В. М., Тараевой Т. И. была присуждена Государственная премия СССР.

...Горький не раз бывал на заводе, хорошо знал его. Сохранились два письма Горького к Елене Данько - молодому в то время литератору. Они нигде опубликованы не были. Вот первое из этих писем:

"Уважаемая Елена, К. А. Федин сообщил мне о намерении Вашем написать историю Фарфорового завода и прислал Ваш план. Если Вы желаете, готов Вам в этом деле помочь. Предлагаю аванс в размере, какой Вы укажете. Могу напечатать рукопись в "Альманахе" год XVIII, буде размер рукописи не превысит 8-10 листов. В этом случае было бы желательно, чтобы Вы сделали работу в форме полубеллетристической - Ваш план как будто требует именно такой формы, да и читателю нашему она более приятна. А после опубликования в "Альманахе" можно бы и следует похлопотать об отдельном издании с черными и красочными снимками работ, начиная с Виноградова до Чехонина..."

Во втором письме Горький писал: "...Надо сделать хорошую книгу. Для этого надо собрать больше фактов, драматизировать их, начать с очерка эпохи царствования толстой тетки Лизаветы... О ней неплохо рассказал француз Шетарди, подсадивший ее на престол державы Российской".

Война прервала работу Е. Данько над историей завода. Однако сама эта история ждет своего исследователя. Данная книга не претендует на такое исследование. Но, размышляя о судьбах русского фарфорового искусства и путях его развития, нам придется не раз обратиться к некоторым страницам из жизни старейшего русского завода.