Голландский фаянс

Голландское фаянсовое производство, возникшее с совершенно определенной целью имитации дальне-восточному фарфору, стоит в истории фаянса как бы особняком. Хотя оно и достигло в XVII веке значительного расцвета, оно все же, по существу своему, осталось искусством подражательным, а не оригинальным, свидетельствующим не столько о творческом вкусе голландских мастеров, сколько об их умении воспринимать и претворять чужеземные элементы. Правда, и в других европейских странах дальне-восточный фарфор вызвал попытки к подражанию, но там они имели лишь эпизодическое значение и не оказали заметного влияния на общий ход эволюции местной керамики. В Голландии же из стремления подражать возникло производство в художественном отношении не только равноценное своим образцам, но даже в известном отношении их превосходящее.

В старых голландских документах фаянс и мягкий фарфор, расписанные в восточном вкусе, называются обыкновенно фарфором.

Так, например, в 1614 году в Дельфте был выдан некоему Витмансу первый патент на производство "фарфора" (т. е. фаянса), "столь похожего на тот, который вывозят из дальних стран". Первая настоящая фарфоровая фабрика была основана в Голландии одним немецким мастером только в 1775 году и просуществовала не более десяти лет. Более старое производство мягкого фарфора не имело никакого значения. Таким образом, несмотря на двухвековое подражание фарфору, фарфор, как материал, остался чужд и непонятен голландским мастерам.

Более интенсивное производство голландского фаянса начинается в конце XVI века и сразу же на первое место выдвигается Дельфт. В 1611 году мастера-фаянсисты принимаются в только-что основанную дельфтскую гильдию св. Луки. Это мощная, руководившая всей художественной жизнью города организация состояла из восьми корпораций: живописцев, живописцев по стеклу, гончаров, ткачей шпалер, скульпторов, футлярщиков, печатников и книгопродавцев и торговцев гравюрами и картинами. Высокий штраф угрожал всякому, кто стал бы заниматься одной из этих профессий, не будучи членом гильдии. И даже более, запрещалось торговать вещами, производство которых подлежало регламентации гильдии. Получение прав мастера обусловливалось исполнением целого ряда очень трудных и требующих крупных затрат условий: шестилетний курс обучения, представление трех двухгодичных контрактов, исполнение пробного образца и внесение довольно крупной суммы в кассу мастеров. Эта суровая гильдейская конституция, при которой дельфтское фаянсовое производство достигло своего высочайшего расцвета, просуществовала до 1753 года, когда последний старшина сложил с себя свое звание и передал все свои права городскому магистрату, после того как уже давно не принимались более в гильдию новые члены.

Возникновение в маленьком Дельфте промышленности мирового значения принадлежит к самым интересным явлениям в истории керамики. Прежде всего, из трех сортов глины, смесь которых служила материалом для изготовления дельфтского фаянса, только один добывался в самой Голландии на берегах Рейна. Два других сорта привозились, правда, по очень удобным водным путям, из Вестфалии, с берегов реки Рур и из окрестностей Турнэ во Франции. В качестве промышленного центра Дельфт до XVII в. был известен исключительно своими пивоваренными заводами. В начале этого века производство пива стало падать, благодаря чему освободились значительные капиталы, которые, повидимому, сразу же были вложены во вновь зарождающуюся гончарную промышленность. Кто и когда занес в Дельфт производство фаянса, нам неизвестно. Во всяком случае, до 1600 года таковая там не была известна, так как в 1600 году Герман Питерс и Гендрик Геррише упоминаются в качестве первых мастеров-фаянсистов. В чисто техническом отношении, имело, повидимому, большое значение соревнование с высокоразвитым керамическим производством Италии, которое, в некотором отношении было даже превзойдено. Влияние Италии подтверждается и архивными данными. Нам известно, что некий Генрих Корнелий Врум, сын гарлемского горшечника, изучал в Севилье гончарное искусство в конце XVI века, т. е. как раз в то время, когда флорентинские мастера ввели там фаянсовое производство. Из Испании Врум прежде чем вернуться на родину посетил Италию. Другие голландские горшечники также учились в Италии. Но во всяком случае, влияние Италии ограничивается исключительно областью техники, ибо в декорировке дельфтского фаянса нет ни малейших следов каких бы то ни было итальянских элементов. Решающее значение для художественного развития производства имели дальне-восточные образцы, как синий, так и разноцветный фарфор. Особенное значение в качестве возбуждающего художественного стимула приобрели японские фарфоровые изделия Имари. При подражании восточным орнаментам происходили нередко курьезные недоразумения, вызванные непониманием голландскими мастерами восточных мотивов. Так "рог изобилия", перешедший впоследствии с голландских фаянсов на руанские, развился не из античных или ренессанских мотивов, а из непонятого японского "свертка для подарков" (носхи). Из непонятого мотива японских мостов возник в Дельфте совсем новый орнамент в виде молний с своеобразными зигзагообразными линиями.

При изучении истории дельфтского фаянса очень легко усмотреть три основных периода. Первый - до середины XVII века - с промышленной и технической точек зрения является периодом подготовительным, а с чисто художественной может быть назван национальным, ибо мастера вдохновляются произведениями национального искусства и заимствуют свои сюжеты из истории, быта и пейзажа родного края. В период времени приблизительно с 1650 года до середины XVIII века производство в промышленном и техническом отношении достигает своего высшего расцвета; в художественном же отношении путем заимствования декоративных элементов из восточной фарфоровой живописи вырабатывается тот особый китайско-голландский стиль, которому начинают подражать и в других странах. Наконец, во второй половине XVIII века (третий период) голландские мастера пытаются подражать европейскому твердому фарфору и на этот раз не только живописи, но и самому материалу, что идет, однако, рука об руку с упадком старинного производства.

Произведения первой половины XVII века лишены каких бы то ни было клейм, марок или знаков мастеров. Обычным украшением служат сцены охотничьего и военного быта, при чем отдельные фигурки людей и зверей связываются в одно сплоченное, сложное целое, сплошь заполняя всю предоставленную мастеру поверхность орнамента, в котором уже начинают преобладать китайские мотивы; благодаря этому они производят сильно "скомканное" впечатление. Но на-ряду с этим встречаются и более спокойные композиции. На изразцах и посуде, как декоративной, так и предназначенной для употребления, появляются виды голландских городов, сухопутные и морские пейзажи. Народная жизнь развертывается перед нами в зимних пейзажах с маленькими, быстрыми конькобежцами, трактирных сценах, сценах ловли сельдей и т. д. Современные события отражаются на фаянсах сравнительно редко. Очень часто встречаются гербы, при чем они не теряются среди орнамента, а занимают центральное положение. Сюжеты из античной истории появляются лишь в виде исключения, чаще можно встретить библейские.

Скромные по своим художественным достоинствам фаянсы начала XVII века находятся почти все в малодоступных, богатых частных собраниях Голландии и никоим образом не предвещают будущего пышного расцвета голландского фаянса.

В середине XVII века наступает внезапный перелом. Число фабрик быстро увеличивается, и дельфтское фаянсовое производство приобретает мировое значение, а сам маленький Дельфт становится на многие десятилетия крупнейшим керамическим центром Европы. Чем же об'ясняется этот быстрый расцвет?

В середине XVII века голландская Ост-Индская компания^*, завладевшая всей торговлей с Японией и Китаем, стала ввозить ежегодно на своих судах целые транспорты всевозможных дальневосточных изделий художественной промышленности, главным образом, фарфора (иногда до 20000 ящиков в год). Распространение моды на эти предметы собирательства вызвало естественное стремление их удешевить, выразившееся в домашних подражаниях. Главным об'ектом имитирования стал фарфор; на-ряду с фарфором усиленно подражали лакам и шелковым тканям. И вот, первоначальный головокружительный успех голландских мастеров об'ясняется необычайно искусным подражанием дельфтского фаянса дорогому восточному фарфору, доступному в те времена лишь наиболее состоятельным классам общества.

^* (В XVI, XVII и еще XVIII веках отдельным предпринимателям было не под силу вести торговые сношения с Индией, не было капиталов настолько крупных, чтобы выдержать риски и потери в отдаленных путешествиях. Эти основания заставили голландских промышленников сплотиться в одно большое общее предприятие, Ост-Индскую компанию (1602), по образцу которой стали устраивать торговые союзы и в других странах. За восемь миллионов флоринов в год компания покупала у правительства право исключительной торговли и полного распоряжения в колониальных странах. Эта привилегия распространялась на все земли к востоку от мыса Доброй Надежды и до Магелланова пролива. Кто не служил в компании, не смел под страхом смертной казни показываться в этих пределах. Торговые путешествия, в виду опасности морского разбоя, совершались большими полувоенными эскадрами по 30-40 кораблей, с экипажем в 6000-7000 человек, выходившими из Голландии три раза в год. Их груз на обратном пути поступал в Амстердам в продажу два раза в год. В своей колониальной политике голландцы преследовали исключительно чисто-практические задачи торговли. Они никогда не вмешивались в местные политические споры или войны, а старались заключить со всяким правительством выгодный торговый договор. Не захватывая территории, они ограничивались устройством контор на пересечениях важных торговых дорог. Искусно применяясь к различным условиям, продавая дешево в Азии европейские товары, они приобрели в свои руки передаточную торговлю в отдаленных восточных краях и продвинулись в Китай и Японию. )

С середины XVII века дельфтские мастерския стали выпускать за сравнительно дешевую цену фаянсовую посуду, до полной иллюзии похожую, и по форме и по способу украшения, на столь ценимый в то время фарфор, а европеизированный ими восточный рисунок стал надолго образцом для многих заграничных фабрик, также занимавшихся подражанием дальневосточным изделиям. Основателем этого нового направления был Альбрехт де-Кейзер, изделия которого отличаются таким поразительно легким весом, что только наличие свежего излома может убедить нас, из какого материала они сделаны, из фаянса или фарфора. Главная масса дельфтского фаянса XVII и XVIII веков украшена синей подглазурной живописью. Из остальных красок употреблялись только зеленая, желтая, фиолетовая и надглазурные красная и золотая.

В то время как современная художественная промышленность проявляет определенную склонность ко всему японскому, голландские мастера питали одинаковые симпатии как к Китаю, так и к Японии и умело черпали из художественной сокровищницы то одного, то другого народа.

С самого начала Дельфт стал обслуживать иностранные рынки. Многочисленные экземпляры с безграмотными французскими надписями указывают, что главная масса заказов поступала из Франции, где очень скоро стали подражать китайско-голландскому стилю. Так, основатель знаменитой руанской керамической промышленности, Луи Потера, говорит о "фаянсах по примеру голландских". Его согражданин Луи Саладин в ходатайстве о разрешении открыть мастерскую хвалится, что изобрел секрет изготовления фаянса, столь же красивого и доброкачественного как голландский. В Лилле два мастера Дорец и Вампс выделывали фаянс "à la façon de Hollande" и т. д. Успеху дельфтского фаянса, помимо его высоких художественных и технических качеств, способствовали также коммерческие связи голландских купцов, открывавших ему все новые и новые рынки.

Поразительно богатство форм дельфтского фаянса. В Дельфте, кроме посуды, выделывались самые разнообразные предметы: большие декоративные вазы, по примеру восточно-азиатских, корзиночки, игрушки, замечательно красивые, чрезвычайно характерные, веерообразные вазы с отверстиями или трубочками для цветов, консоли, маленькие шкапики, рамы для зеркал, клетки, ручки для ножей, дощечки для щеток, подставки для париков, грелки для ног, чрезвычайно курьезные и несколько кощунственные по своему замыслу грелки для рук, в виде молитвенников, очень смешные большие кошки и собаки, пюпитры для нот и, наконец, настоящие музыкальные инструменты в натуральную величину, украшенные сюжетами, имеющими отношение к танцам и музыке. В настоящее время известны пять таких скрипок. По всей вероятности, это изделия мастерской семьи ван-дер-Гевен (van der Hoeven), имевшей в гербе три скрипки. Другие, впрочем, полагают, что это пробные образцы, представленные для получения звания мастера гильдии св. Луки. Далее изготовлялись вывески, в большом количестве изразцы, с пейзажами, морскими видами, сценами военного быта и т. п., а также тарелки с модными куплетами, обыкновенно довольно легкомысленного содержания, которые распевались гостями хором под конец пирушек. Многие из этих куплетов написаны по-французски, что лишний раз свидетельствует об усиленном вывозе голландской посуды именно во Францию, а также о начавшей тогда господствовать французской моде. Кроме того, во все времена голландские мастера пробовали свои силы в фигурной пластике, но не преуспевали в этом. Вообще, область пластики, как монументальной, так и малой, так называемой "Klein-plastik", осталась чуждой голландским художникам. Сравнительно редко встречаются кофейные и чайные сервизы, и это можно об'яснить себе тем, что в этих работах дельфтские мастера не могли соперничать с легкостью и тонкостью восточных изделий.

Своего апогея дельфтское производство достигло в 1711 году, когда в Дельфте работали 30 фабрик; в 1742 году работают уже только 20, в 1799 г. - 10, в 1808 г. - 8, в 1850 г. - 3, а в настоящее время - одна фабрика, которая тщетно пытается возродить былую славу родного города, хотя в имитации старых образцов и достигает иногда большого совершенства.

В общем история дельфтского фаянса, по сравнению с керамикой других стран, еще очень мало известна. Тому причиной два пожара, уничтожившие большую часть дельфтских архивов. С другой стороны, традиция очень быстро теряется в странах с развитой промышленностью. Еще в середине прошлого столетия Голландия проявляла очень мало интереса к славному прошлому своего фаянса, и только мода на "Дельфт", возникшая в других европейских странах, пробудила коллекционерский пыл голландцев.

Каждая мастерская имела свое особое, иногда чрезвычайно курьезное название. Так, например, нам известны мастерския под вывеской: "Голова молодого негра" и "Голова старого негра", "Коготь", "Белая звезда", "Золоченая лодочка", "Два челна", "Роза", "Три колокола", "Три боченка", "Топор", "Фарфоровая бутылочка", "Двойной жбан", "Олень", "Павлин", "Фортуна", "Два дикаря" и т. д. Обычно вывеска служила и фабричным клеймом. Так на изделиях знаменитой мастерской "Три колокола" мы встречаем три маленьких колокола, мастерской Розы - розу, Топора - топор, и т. д. Иногда название выписывалось полностью Fortuyn (фортуна), Paaw (Павлин) и т. д. В 1850 году существовали еще "Три колокола" и "Фарфоровая бутылочка", но и они с тех пор исчезли.

После смерти первоначальника дельфтского производства в восточном вкусе Альбрехта де-Кейзера, в 1680 году, его дело продолжали сын его Корнелий и его зятья Яков и Адриан Пейнакер, разделившиеся еще в 1690 году, вследствие чего их комбинированное клеймо встречается очень редко. Каждый из них пошел собственными путями. В громкую славу вошел Адриан Пейнакер, прославившийся своими изумительно легкими, по весу, имитациями японского фарфора, с сине-красно-золотой росписью, известными теперь под названием "Delft doré". К самым славным мастерам первого поколения принадлежит Авраам де-Коге (Abraham de Kooghe), работавший в Дельфте с 1632 по 1677 г. и неоднократно занимавший почетную и ответственную должность старшины гильдии св. Луки. В то время как другие современные ему мастера стремились, главным образом, достичь полной иллюзии в имитации более благородного с их точки зрения материала, чем фаянс - фарфора, Коге обращал главное внимание на художественную сторону своих изделий и, вообще, проявил большую художественную самостоятельность. Его, преимущественно, большие изразцы украшены пейзажами, написанными широкой, сочной манерой с полным сознанием особых качеств фаянса как материала. Коге своими работами поднял фаянсовую живопись на недосягаемую до тех пор высоту, и изделия его принадлежат к шедеврам дельфтской керамики. Другим знаменитым мастером был Фридрих Фритом, присутствие которого в Дельфте установлено с 1658 года по 1673 г. Фритом был исключительно пейзажист, вдохновлявшийся, главным образом, произведениями ван-Гойена и Рейсдаля. Манера его письма несколько разнится от Коге - она менее отделана, менее тщательна, и вообще произведения его напоминают скорее эскизы, чем законченные картины. В манере этих двух живописцев работали Гоппестейн (Hoppestein), Коль (Kool) и Верхаген (Verhagen). Рядом с Коге, Фритом и другими, являющимися вполне самостоятельными мастерами, работал целый ряд других, менее значительных живописцев, заимствовавших, с ловкостью маленьких мастеров, свои типы и характеры то у одного, то у другого художника.

В 1674 году в Дельфте основал свою мастерскую Геррит Питерс Кам (Gerrit Pieters Кат) и стал украшать свои большие вазы и блюда мелкими фантастическими рисунками, составленными из китайчат, слонов и разных других "индийских" зверей, создав тем самым совершенно новый род украшения, пользовавшийся огромным успехом. У Вутера-отца, а затем у его знаменитого сына Ламберта Вутера магистрат города заказывал фаянсы, предназначавшиеся для подарков владетельным особам и их послам. Это вазы колоссальных размеров, большей частью с неглубокими продольными каннелюрами, украшенные своеобразными рисунками из фестонов, птиц и цветов, называвшиеся "кашемировыми". Крышка вазы украшена обыкновенно позолоченной фигурой льва. Такие вазы выделывались в огромном количестве в течение всей второй половины XVII века многочисленными последователями Ламберта. Брат его Самуил изготовлял прекрасно формованную посуду с прелестным синим подглазурным рисунком. Знаменитым мастером был также Луи Фиктор (Louis Fictoor), произведения которого, однако, трудно отличимы от работ Самуила Вутера. К этому же периоду принадлежит Августин Рейгенс (Augustyn Reygens), украшавший свои фаянсы отдельными фигурами, в рост, с пояснительными надписями на французском языке, вследствие чего работы Рейгенса долгое время приписывались парижскому мастеру Клоду Реверен (Claude Reverend). В конце XVII века стали выходить из употребления оловянные тарелки, и вместе с тем началось массовое производство фаянсовых тарелок. При все увеличивающейся продуктивности фабрик цены на дельфтские изделия начали падать, но вместе с тем падало и художественное достоинство фаянса. Все больше стали обращать внимание на менее состоятельные классы, требовавшие дешевого товара. Это превращение дельфтского производства из художественного в чисто промышленное совершалось, понятно, очень медленно, и в первой половине XVIII века, среди уже надвигавшихся грозных симптомов упадка, была еще создана масса замечательных произведений искусства. Выдающимися художниками эпохи упадка были Верхаген, семья Декстра (Dextra), Верхаст (Verhaast) и Вицер (Vizeer). Последний писал, повидимому, исключительно на изразцах, ибо сосуды, расписанные его рукой, нам неизвестны. Верхаген является как бы подражателем Коге и создал под влиянием произведений знаменитого голландского гравера и живописца Гольциуса (1558-1616 г.) целый ряд маленьких шедевров, время возникновения которых относится к 1725-55 г. Верхаст славится своей красочностью. Члены семьи Декстра употребляли преимущественно муфельную живопись, и их разноцветные, позолоченные миски, корзиночки и т. п., украшенные поэтичными пейзажами и нежными цветами, действительно, очаровательны: только толщина стенок выдает, что они сделаны не из фарфора, а из фаянса.

В середине XVII! века дельфтский фаянс, вытесняемый на всех рынках европейским твердым фарфором, искал свое спасение в подражании Мейссену. Но такая уступчивость не привела к желанным результатам. Техника и вкус падали в Дельфте все ниже и ниже. Окончательный удар, также как и французскому фаянсу, был нанесен Дельфту английской каменной посудой, которая, благодаря своим выдающимся практическим качествам, в конце XVIII века быстро завоевала европейские рынки.

Кроме Дельфта существовали еще фаянсовые мастерския в Амстердаме, Роттердаме, Арнгейме и некоторых других городах, но это "внедельфтское" производство не имело никакого значения ни в художественном, ни в промышленном отношениях.