Хрустальное диво

На Императорском (купленном у Потемкина) стекольном заводе в Петербурге выполняли необыкновенный заказ.

В цехе, который мастера называли "хрустальным шатром", стоял не умолкавший ни на минуту звон - то ли это невидимый гигант ходит по стеклянной посуде, разбивая ее вдребезги, то ли бьют в огромный колокол.

Здесь варили стекло особого состава - хрусталь. Его отливали в формах большими плоскими плитами, а затем шлифовали быстро вращавшимися травяными щетками с растертой в порошок пемзой. Здесь же выдувались огромные вазы и еще какие-то предметы, похожие на бутоны колоссальных цветов.

В то же время в одной из комнат завода, в тишине, куда не долетал шум из цеха, сидел, склонившись над чертежами инвентор¹ Иван Алексеевич Иванов. Перед ним лежал проект, утвержденный самим царем, в котором ничего нельзя было изменить. Иван Алексеевич ломал голову над тем, как придать этому громоздкому сооружению хоть немного изящества.

¹ (В переводе с французского "выдумщик", "изобретатель" - так называли главного художника завода)

Заказ был необычен: в подарок персидскому шаху из хрустального стекла делали... кровать. Недавно ему отослали хрустальный бассейн, и шаху вздумалось пожелать, чтобы в этом бассейне стояла кровать, а вокруг нее били фонтаны, освежая воздух в летний зной.

Рис. 48. Кровать из хрусталя

Вот и приходилось изощряться, выполняя затею восточного владыки по вычурному рисунку, понравившемуся царю, но совсем не восхищавшему талантливого инвентора - мастера с тонким вкусом.

Что же такое хрусталь? Чем он отличается от простого стекла?

Еще в XVII веке, впервые в Англии, а затем в Чехии в стеклянную массу стали добавлять свинец или барий. Стекло получалось тяжелым, чистым, как горный воздух, похожим на минерал - горный хрусталь. Отсюда произошло его название, а в XVIII веке мастера-художники стали гранить его точно так же, как прозрачные драгоценные камни, - "алмазной" гранью. Поэтому и назвали гранильщиков "алмазниками". В их искусных руках хрусталь заискрился всеми цветами радуги.

Вначале мастеров, умевших варить свинцовое стекло, было так мало, что их в шутку называли волшебниками, которым известно "петушиное слово". Они знали, какой должна быть температура и сколько надо положить свинца. Не прошли даром опыты Ломоносова. "Волшебство" теперь было научно обосновано.

Дальнейшая обработка и огранка хрусталя также потребовала своих умельцев. Одни работали над "крупниной", то есть большими изделиями, другие набивали руку на "мелочах". Но только того называли "заветным мастером", кто "по-душевному творил".

Алмазнику приходилось наносить узоры, рисовать на стекле, ведя изделия по режущему вращающемуся колесу так, как если бы рисовальщик водил бумагой по концу закрепленного карандаша.

И вот теперь надо проявить все свое искусство в отделке невиданной хрустальной кровати. Она должна быть словно из прозрачного льда, стоять на ступенях из бледно-голубого хрусталя. Боковые стенки покрываются алмазной гранью, которая очерчивает контур словно нитями драгоценных камней.

На изголовье будто разбросаны мерцающие узкими гранями звезды или хороводы снежинок.

Наконец, хрустальная кровать была готова. Нигде во всем мире еще не делали из стекла столь грандиозного сооружения.

Ранним февральским утром 1826 года по заснеженным улицам Петербурга медленно двигался обоз. В первых санях ехал молодой офицер Носков со слугой, за ним мастера стекольного завода, сопровождавшие подарок в Тегеран, а дальше на нескольких розвальнях везли части хрустальной кровати. Дорога была долгой и трудной. Подарок пришлось перегружать с розвальней на телеги, потом на корабль, наконец на арбы. В Петербурге еще стояла зима с ветрами и метелями, а на юге цвели абрикосы, сливы, яблони.

"Чрезвычайный жар днем, простиравшийся до тридцати пяти градусов и сильная сырость в ночное время, соединяясь с гнилыми заразительными испарениями от болотистых мест, расстроили здоровье наше и повергли в болезненные лихорадочные припадки", - писал Носков, - "в течение двух недель я лишился обоих казенных мастеров и собственного моего слуги, скончавшихся от усилившейся лихорадки..."

Носков остался один. Не стало людей, знавших, как собрать части сделанной ими кровати. Но с Носковым были чертежи, и ему пришлось самому начать сборку во дворце шаха с помощью местных мастеров.

В хрустальных вазах забили струи воды. Лучи солнца, преломляясь и отражаясь в узорчатых гранях кровати, окрасили ее в разные цвета. Увидя подарок, шах был поражен причудливостью форм и отделки. Зал, в котором установили кровать, он велел назвать "Храмом хрустального престола", а Носкова наградил орденом Льва и Солнца. Только не вспомнили о тех, чьими руками был сделан этот подарок. Носков, оставивший записки о путешествии, не назвал ни имен, ни фамилий тех, кто был с ним в трудном пути.