Люстрированные фаянсы с рельефными украшениями

Как на изразцах, так и на сосудах рельефные украшения появляются в общем не ранее XIV века. Самый замечательный и интересный образец персидских ваз с рельефными украшениями находится в Эрмитаже. Эта огромная ваза, которая была найдена некиим Матэном в Средней Персии, была приобретена Александром III в составе собрания известного русского собирателя Базилевского. Эрмитажная ваза дошла до нас в замечательной сохранности и покрыта изумительно нежным лиловатым отблеском. Рельефные украшения ее состоят из ряда концентрических поясов. По верхнему бордюру вазы изображены фигуры сидящих на корточках музыкантов, играющих на лире, гуслях, арфе и разных других инструментах; ниже фриз с животными. В среднем, главном поясе представлен поезд мужчин и женщин верхами на мулах с пешим рядом слуг. Ниже в разводах растительного орнамента изображены олень, индийский як и тигр. По нижней кайме среди водяных растений - большие болотные птицы. Из этого краткого описания уже явствует, какой богатейший интерес содержит наша ваза для историка искусства.

Чаша (снаружи и внутри). Диам. 15,5 стм. Изображение князя на троне, по краям фигуры музыкантов. Персия, 12-13 в.

Персидские фаянсы с металлическим отблеском XVI и XVII веков. - К началу XVI века гончарное искусство в Персии достигло поистине изумительного совершенства. Глина становится все более чистой, формовка сосуда все более аккуратной, а эмаль абсолютно ровной, без малейших трещин или сгущений. Живопись поражает своей уверенностью и каким-то особенным спокойным благородством. Что касается форм, то это преимущественно бутыли и чаши. По цвету фона различаются две группы: к первой группе принадлежат фаянсы с белым фоном, слегка желтоватого оттенка, изумительно гармонирующего с золотистым отливом красок, а ко второй группе - фаянсы с синим фоном. Орнаментом служат растения, уже более приближающиеся к естественным формам природы, и стилизованный растительный узор, среди которого иногда мелькают, точно заблудившиеся, маленькие фигурки животных. Рисунок бывает небрежен, но линии его всегда сильны и элегантны. Фаянсы эти, представляющие как бы предельное достижение в техническом и художественном отношениях персидских мастеров, характерны для времени династии Сефевидов, об'единившей Персию под национальными лозунгами в конце XV века. Своего расцвета они достигли при величайшем из Сефевидов - шахе Аббасе I Великом, любившем роскошь и великолепие и сумевшем связать свое имя с искусством своего времени. Персидские фаянсы XVI и XVII веков сохранились в значительном количестве и имеются почти во всех больших европейских музеях.

Персидские полуфаянсы в китайском вкусе. Особую, чрезвычайно любопытную и обширную группу представляют персидские фаянсы в китайском вкусе. В XIII веке монгольская империя Чингизидов, потомков великого завоевателя Чингиз-хана, об'единила под властью одного народа страны Дальнего и Ближнего Востока^*, что не могло, понятно, не способствовать торговле и обмену культурными ценностями. Караванная торговля между Персией и Китаем достигла при монголах небывалого развития; этими караванными путями воспользовались впоследствии и европейцы, при чем одним из первых, прошедшим по ним в Китай, был знаменитый венецианский купец Марко Поло.

^* (Под Дальним Востоком у нас в России подразумевается Китай, Япония и Индия, под Ближним Востоком - область передней Азии.)

Чаша. Фон желтый, фигуры цветные. Диам. 20 стм. Персия, Рей, 12-13 в.

Завоеватели Персии в XIII веке, Чингиз-хан и его внук Гулагу-хан, привели с собой в Персию целые колонии китайских рабочих, которые очень быстро акклиматизировались на новой родине. Такие насильственные переселения ремесленников с культурными целями были обычным явлением на Востоке, где всегда чрезвычайно ценились мастера художественной промышленности. При завоевании народов монголы подвергали жителей поголовному избиению, но всегда за исключением ремесленников, которые уводились в плен.

Было бы ошибкой полагать, что культурная жизнь в Персии могла продолжаться только в областях, не подвергавшихся нашествию диких монгольских орд. В действительности последствия монгольского завоевания были менее тяжелы. Монголы в собственных интересах заботились о восстановлении городской жизни и тесно связанной с ней художественной промышленности и оказывали покровительство наукам и искусствам. При монгольских ханах XIV века воздвигались великолепные здания, свидетельствующие о дальнейших успехах персидской архитектуры и производства поливных изразцов, как, например, мечеть султана Ульджейту в Султании и мечеть его сына Абу-Саида в Верамине, близ Тегерана. В конце XIV века при Тимуре, пять раз ходившем на Китай, общение с Китаем стало еще более интенсивным, чем прежде. Временное об'единение Китая и Персии под властью одной династии внесло, естественно, в персидскую керамику целый ряд новых, чисто китайских мотивов, орнаментов и сюжетов, которые со временем всецело завладели художественной фантазией персидских мастеров - керамистов. Первые китайские драконы и фениксы появляются в Персии на фаянсах, найденных за последнее время в развалинах, окружающих город Султанабат и датируемых XIV веком. В следующем веке общение с Китаем начинает сказываться и в других изделиях персидской художественной промышленности, коврах, тканях и т. д. Об отношениях китайцев к своим ученикам, персам, свидетельствует персидский автор XIII века Ауфи. По его словам, китайцы в деле промышленности признавали зрячими только себя, а всех остальных людей, в том числе и персов, называли слепыми, кроме греков, за которыми они признавали один глаз. Любопытно, что рассказ этот вновь всплывает через два столетия в дневнике испанского рыцаря Клавихо, ездившего в 1403 году во главе испанского посольства ко двору Тамерлана в Самарканд*. Только у Клавихо место греков занимают франки.

^* (Оригинальный текст любопытнейшего дневника Клавихо с русским переводом напечатан под заглавием "Р. Г. де-Клавихо. Дневник путешествия ко двору Тимура в Самарканд 1403-1406". (СПБ., 1881 г., 28-ой том, "Сборник отд. русск.яз.и слов. Акад. Наук").)

Рельефный изразец с гробницы. Персия, 2-ая половина 14 в., в. 54 стм

В эпоху персидского возрождения при шахе Аббасе Великом (1586-1628) все фаянсовое производство обнаруживает уже совершенно определенно свое пристрастие к Китаю. Важным результатом этой "восточной ориентации" было основание в самом конце XVI века фарфорового производства в самой Персии, которое продолжает существовать и доныне. В XVII веке, когда китайский фарфор стал ввозиться все в большем и большем количестве, персидский фаянс, как и современный ему европейский, окончательно потерял свою художественную самостоятельность. Влияние китайского фарфора сказалось, главным образом, в преобладании синей росписи и в подражании китайской фарфоровой живописи. Только формы персидских сосудов сохранили свою независимость, ибо от них зависела практическая пригодность предметов. Это все те же бутыли с высокими узкими горлышками для шербета, глубокие в виде полушария чаши для риса, сосуды для водяных трубок, вазы для цветов с большим средним отверстием и целым венком маленьких отверстий на плечах сосуда и т. д. Среди большого количества персидских фаянсов в китайском вкусе можно различать отдельные группы, но определить место их прозводства совершенно немыслимо. Правда, большинство сосудов XVII и XVIII веков снабжены марками, но клейма эти нам ничего не говорят. Это или ничего не значащие повторения китайских фарфоровых марок XVIII века или какие-то знаки персидских мастеров, значение которых до сих пор не выяснено. Только одно хронологическое указание можем мы почерпнуть из псевдо-китайских марок. Все персидские фаянсы, снабженные квадратными китайскими марками, относятся к XVIII веку, или следующему, так как квадратные клейма стали употребляться на китайском фарфоре не ранее XVIII века.

Европейские путешественники, посетившие Персию в XVIII веке, Шарден и Тавернье, восхваляют, главным образом, изделия Масхеда, Шираза, Кермана и некоторых других менее значительных городов.

Персидский изразец, XIV в.

Чрезвычайно близка к китайским образцам, не имеющая еще в литературе определенного названия, группа сосудов с темно-синим рисунком, обведенным тончайшими черными линиями. Сосуды украшены обыкновенно китайскими сказочными зверями и драконами, свидетельствующими о необычайной ловкости персидских мастеров в деле подражания чужим художественным образцам. Но в орнаменте, несмотря на явное желание подражать, чувствуются совершенно определенно местные художественные традиции. Так, персидским мастерам, несмотря на все их увлечение китайщиной, не всегда удавалось скрывать свои национальные черты. Многим фаянсам этой группы характерный для них коричневатый тон массы, получавшийся, по всей вероятности, при обжиге совершенно случайно, придает вид весьма почтенной давности, но квадратные псевдо-китайские марки выдают их настоящий возраст и определенно указывают на XVIII век.

Меньше всего китайское влияние сказывается в сосудах, приписываемых городу Керман. Самостоятельность их проявляется, главным образом, в красочной палитре. Керманские сосуды расписаны синим, кирпично-красным и зеленым цветами. Особенно характерен последний, проявляющий целую скалу различных оттенков, от темных, коричневато-зеленых, до светлых, нежно фисташковых тонов. Синяя краска на изделиях Кермана обыкновенно расплывается, что, впрочем, составляет обычный недостаток поздне-персидской керамики. Основным орнаментом трехцветных керманских фаянсов является синий растительный узор, напоминающий китайские образцы. Таким образом, проявляя художественную самостоятельность в раскраске, керманские мастера в области орнаментики все же не могли ослушаться властного голоса моды времени. Особый интерес представляют изделия Кермана, на которых чисто персидский рисунок соединяется с типично-китайским узором. Здесь мы как бы присутствуем при борьбе национальных и чужеземных элементов.

Персидский изразец, с надписью, XIV в.

Городу Гомрун в южной Персии приписывают прелестные фаянсы, в стенках которых до обжига проделаны дырочки, заполненные затем глазурью и остающиеся вследствие этого прозрачными. Но и этот род украшений заимствован из Китая и является подражанием так называемому фарфору "grain de riz", вошедшему в моду при императоре Чан-Луне (1736-1795). Дата, встречающаяся на некоторых гомрунских фаянсах, относится к первой половине XVIII века. Роспись исполнена темно-синей краской.

Персидские фаянсы в китайском вкусе пленяют нас своей изысканностью, своим изощренным вкусом краски, линий и формы; поражают нас причудливым и непонятным на первый взгляд слиянием Ближнего и Дальнего Востока. Однако, это все же искусство не оригинальное, а подражательное, не исходящее из недр народных и лишенное собственных творческих сил и порывов.

Фаянсовое производство, если не процветает, то во всяком случае существует в Персии и доныне. В Месхеде и Наине выделываются синие сосуды в традиционном китайском вкусе, свидетельствующие о поразительной живучести художественных традиций. В мастерских Исфагани предпочитают фигурные изображения и крупный растительный орнамент в синих, фиолетовых и коричневых тонах.